Неточные совпадения
Самгин видел, что лицо
хозяина налилось кровью, белки выкатились, красные пальцы яростно мнут салфетку, и ему подумалось, что все это может кончиться припадком
пьяного буйства, даже параличом. Притворяясь заинтересованным, он спросил...
Часто и
хозяин и гости прямо с
пьяной оргии попадали в моленные и здесь отбивали земные поклоны до синяков на лбу.
Первую чару пил
хозяин артели, а потом все садились на скамейки, пили, закусывали, торговались и тут же «по
пьяному делу» заключали условия с
хозяином на словах, и слово было вернее нотариального контракта.
Его тащил на цепи дед-вожатый с бородой из льна, и медведь, гремя цепью, показывал, как ребята горох в поле воруют, как
хозяин пляшет и как барин водку пьет и
пьяный буянит.
— Андрей Максимов, а сколько ты мне положишь в неделю? —
пьяным голосом обращается плотник к
хозяину.
Обитатели «Шиповской крепости» делились на две категории: в одной — беглые крепостные, мелкие воры, нищие, сбежавшие от родителей и
хозяев дети, ученики и скрывшиеся из малолетнего отделения тюремного замка, затем московские мещане и беспаспортные крестьяне из ближних деревень. Все это развеселый
пьяный народ, ищущий здесь убежища от полиции.
В Тайболу начальство нагрянуло к вечеру. Когда подъезжали к самому селению, Ермошка вдруг струсил: сам он ничего не видал, а поверил на слово
пьяному Мыльникову. Тому с
пьяных глаз могло и померещиться незнамо что… Однако эти сомнения сейчас же разрешились, когда был произведен осмотр кожинского дома. Сам
хозяин спал
пьяный в сарае. Старуха долго не отворяла и бросилась в подклеть развязывать сноху, но ее тут и накрыли.
Семеныч чувствовал себя настоящим
хозяином и угощал с подобающим радушием. Мыльников быстро
опьянел — он давно не пил, и водка быстро свалила его с ног. За ним последовал и Семеныч, непривычный к водке вообще. Петр Васильич пил меньше других и чувствовал себя прекрасно. Он все время молчал и только поглядывал на Марью, точно что хотел сказать.
— Чего тебе понадобилось? — спрашивал сам
хозяин, высовывая свою
пьяную башку в волоковое окно, какое было у Гущиных. — Ишь как ускорилась… запыхалась вся…
Вслед за тем юноша, по приказанию
хозяина, представил еще
пьяного департаментского сторожа и даже купца со Щукина двора; но все это как-то выходило у него ужасно бездарно, не смешно и, видимо, что все было заимствованное, а не свое.
Он уже неоднократно делал прогулы, являлся в мастерскую
пьяный, и
хозяин не раз «поправлял» ему то одну, то другую скулу, но выгонять не решался, потому что руки у Гришки были золотые.
Пьяного мужика, коли
хозяин прогоняет от себя, так тому от правительства запрещено марать у него паспорт, чтоб он мог найти кусок хлеба в другом месте, а чиновнику и этой льготы не дано!
За ужином Егор Егорыч по своему обыкновению, а gnadige Frau от усталости — ничего почти не ели, но зато Сверстов все ел и все выпил, что было на столе, и, одушевляемый радостью свидания с другом, был совершенно не утомлен и нисколько не
опьянел. Gnadige Frau скоро поняла, что мужу ее и Егору Егорычу желалось остаться вдвоем, чтобы побеседовать пооткровеннее, а потому, ссылаясь на то, что ей спать очень хочется, она попросила у
хозяина позволения удалиться в свою комнату.
— Ах, как это жаль! — произнес опять с чувством князь и за обедом, который вскоре последовал, сразу же, руководимый способностями амфитриона, стал как бы не гостем, а
хозяином: он принимал из рук хозяйки тарелки с супом и передавал их по принадлежности; указывал дамам на куски говядины, которые следовало брать; попробовав пудинг из рыбы, окрашенной зеленоватым цветом фисташек, от восторга поцеловал у себя кончики пальцев; расхвалил до невероятности
пьяные конфеты, поданные в рюмках.
Ночные прогулки под зимними звездами, среди пустынных улиц города, очень обогащали меня. Я нарочно выбирал улицы подальше от центра: на центральных было много фонарей, меня могли заметить знакомые
хозяев, тогда
хозяева узнали бы, что я прогуливаю всенощные. Мешали
пьяные, городовые и «гулящие» девицы; а на дальних улицах можно было смотреть в окна нижних этажей, если они не очень замерзли и не занавешены изнутри.
С некоторого времени
хозяин стал тих, задумчив и все опасливо оглядывался, а звонки пугали его; иногда вдруг болезненно раздражался из-за пустяков, кричал на всех и убегал из дома, а поздней ночью возвращался
пьяным… Чувствовалось, что в его жизни произошло что-то, никому кроме него неведомое, подорвало ему сердце, и теперь он жил неуверенно, неохотно, а как-то так, по привычке.
Грязный и гнилой, вечно
пьяный, старик был назойливо благочестив, неугасимо зол и ябедничал на всю мастерскую приказчику, которого хозяйка собиралась женить на своей племяннице и который поэтому уже чувствовал себя
хозяином всего дома и людей. Мастерская ненавидела его, но боялась, поэтому боялась и Гоголева.
Певчие — народ
пьяный и малоинтересный; пели они неохотно, только ради угощения, и почти всегда церковное, а так как благочестивые пьяницы считали, что церковному в трактире не место,
хозяин приглашал их к себе в комнату, а я мог слушать пение только сквозь дверь.
Познакомился он с ним необычно и смешно: пришёл однажды в предвечерний час к Ревякиным, его встретила
пьяная кухарка, на вопрос — дома ли
хозяева? — проворчала что-то невнятное, засмеялась и исчезла, а гость прошёл в зал, покашлял, пошаркал ногами, прислушался, — было тихо.
Какой он атаман, коли место свое покинул?“ — После обеда,
пьяный, он велел было казнить
хозяина; но бывшие при нем казаки упросили его; старик был только закован и посажен на одну ночь в станичную избу под караул.
Принесла Пелагея стакан кизлярки, в которой лежал, должно быть, мертво
пьяный кусок лимону и в которой бесследно пропали несколько чайных ложек кипятку. Круциферский взял стакан, чтоб отделаться от
хозяина, в надежде, что найдет случай три четверти выплеснуть за растворенное окно. Это было не так легко, потому что Медузин, посадивши кого-то за себя поиграть в бостон, подсел к Круциферскому.
Татарин(вскакивая). Где
хозяин?
Хозяину иду! Нельзя спать — нельзя деньги брать… Мертвые…
пьяные… (Быстро уходит. Сатин свистит вслед ему.)
Аристарх. Погоди, безобразный! (Прислуге). Вы тут пьяные-то по саду путаетесь, так вы смотрите, там у меня в капкан не попадите; на хорька поставлен. Тоже прислуга! Не плоше
хозяина. Да там у меня змей под деревом.
Хозяин самодовольно взглянул на плоды рук своих, на гудевшую
пьяную ватагу, мановением руки приказал убрать все еще лежавшего и хрипевшего старика и сел за «хозяйский» стол у буфета за чай…
Ученье продолжалось часа три-четыре, так что иной раз Федор Тимофеич от утомления пошатывался, как
пьяный, Иван Иваныч раскрывал клюв и тяжело дышал, а
хозяин становился красным и никак не мог стереть со лба пот.
Ипполит. Эх! Не понимаете вы меня. Я сейчас оставлю у вас деньги, явлюсь к
хозяину: так и так, потерял
пьяный. Что он со мной сделает?
Бесцеремонен, как
пьяный, он садился к обеденному столу раньше
хозяев, судорожно перекладывал ножи и вилки, ел быстро, неблагопристойно, обжигаясь, кашляя; в нём, как в Алексее, было что-то подпрыгивающее, лишнее и, кажется, злое.
Но он набрал свою артель из самой зеленой и самой отчаянной молодежи, сурово прикрикнул, как настоящий
хозяин, на занывшую было старуху мать, изругал ворчливых стариков соседей гнусными матерными словами и вышел в море
пьяный, с
пьяной командой, стоя на корме со сбитой лихо на затылок барашковой шапкой, из-под которой буйно выбивались на загорелый лоб курчавые, черные, как у пуделя, волосы.
Пришел Челкаш, и они стали есть и пить, разговаривая. С третьей рюмки Гаврила
опьянел. Ему стало весело и хотелось сказать что-нибудь приятное своему
хозяину, который — славный человек! — так вкусно угостил его. Но слова, целыми волнами подливавшиеся ему к горлу, почему-то не сходили с языка, вдруг отяжелевшего.
— Мишка! Стакан! — закричал он. —
Хозяин! Друг ты мой любезный! Вот радость-то, право!.. — вскричал он, заваливаясь
пьяною головой в телегу, и начал угощать мужиков и баб водкою. Мужики выпили, бабы отказывались. — Родные вы мои, чем мне вас одарить? — восклицал Алеха, обнимая старух.
И здесь, в этой грязненькой комнате, пред лицом трех
хозяев и
пьяной бабы, бессмысленно вытаращившей на меня мертвые глаза, я тоже увлекся, забыв обо всем, что оскорбительно окружало меня. Я видел, что две рожи обидно ухмыляются, а мой
хозяин, сложив губы трубочкой, тихонько посвистывает и зеленый глаз его бегает по лицу моему с каким-то особенным, острым вниманием; слышал, как Донов сипло и устало сказал...
…Мне было восемнадцать лет, когда я встретил Коновалова. В то время я работал в хлебопекарне как «подручный» пекаря. Пекарь был солдат из «музыкальной команды», он страшно пил водку, часто портил тесто и,
пьяный, любил наигрывать на губах и выбивать пальцами на чем попало различные пьесы. Когда
хозяин пекарни делал ему внушения за испорченный или опоздавший к утру товар, он бесился, ругал
хозяина беспощадно и при этом всегда указывал ему на свой музыкальный талант.
Наконец наступил и канун первого мая. С раннего утра в Причине все поднялось на ноги, даже не было видно
пьяных. Партии рабочих уже были в полном сборе и толпились кучками около изб, где жили
хозяева, или около обозов. Приготовляли лошадей, мазали телеги, бегали и суетились, как перед настоящим походом. Только
хозяева старались казаться спокойными, но в то же время зорко сторожили друг друга — кто первый не утерпит и тронется в путь. Свои лазутчики и соглядатаи зорко следили за каждым движением.
Но так как оба его соседа начинали чувствовать себя неловко, а многие посетители, оставив свои места, собирались вокруг почетного столика, то сам
хозяин подошел к
пьяному актеру и стал его уговаривать...
Правда, с тех пор как дядько — царствие ему небесное! — убухался с
пьяных глаз в омут, стал я сам
хозяином и деньжонки-таки стали заглядывать в мои карманы…
— Плотники… стали
пьяные в кабаке с
хозяином разделываться… слово за слово, да и драка… один молодец и уходил подрядчика насмерть, — отвечал отец Николай, садясь и утирая катившийся с лица его крупными каплями пот.
Между тем Василий Андреич рассказывал, как они сбились, как два раза возвращались в ту же деревню, как плутали, как встретили
пьяных.
Хозяева дивились, объясняли, где и почему они сбились и кто были
пьяные, которых они встретили, и учили, как надо ехать.
Каждый праздник ходит по улице
пьяный, ругает своего
хозяина и всех богачей, а они на него жалобы подают, и то волостной, то земский начальник сажают солдата в холодную.
Сцена представляет улицу. Справа старики сидят на бревнах, между ними дед. В середине водят хороводы бабы, девки в парни. Играют плясовую и пляшут. Из избы слышатся шум,
пьяные крики; выходит старик и кричит
пьяным голосом; за ним
хозяин, уводит его назад.
Однако, несмотря на такое баснословное богатство, она бросила однажды своего мужа, влюбившись в странствующего шута,
хозяина собачьего театра пьяницу и жестокого человека, который, как говорят, постоянно изменял ей и даже бил ее ремнем, возвращаясь домой
пьяным.
Старуха сконфузилась, уронила пряник и тихо поплелась к плотине… Сцена эта произвела тяжелое впечатление. Не говоря уж о монахах, которые вскрикнули и в ужасе развели руками, даже
пьяный Евсей окаменел и испуганно уставился на своего
хозяина. Понял ли мельник выражение лиц монахов и работника, или, быть может, в груди его шевельнулось давно уже уснувшее чувство, но только и на его лице мелькнуло что-то вроде испуга…
Она жила теперь на отдельной квартире, но Ляхов не оставлял ее в покое. Он поджидал ее при выходе из мастерской, подстерегал на улице и требовал, чтоб она снова шла жить к нему. Однажды он даже ворвался
пьяным в ее квартиру и избил бы Катерину Андреевну насмерть, если бы квартирный
хозяин не позвал дворника и не отправил Ляхова в участок. Катерина Андреевна со страхом покидала свою квартиру и в мастерскую ходила каждый раз по разным улицам.
Думал ли он тогда, что кровавым
хозяином пройдет по городам и селам и,
пьяный, сложит под пулей голову на большой дороге?
Он воровал, умничал, кричал на нее, а теперь, когда она его разочла, стакнулся с приказчиком
хозяина и грозит выгнать ее вон, буянит
пьяный в кухне.
— Не издеваться! — слышатся голоса. — Оставить! Чёрт знает что! Где
хозяин? Как это позволяют
пьяному… мучить животных!
Все спрошенные показали, что указанного господина, будто обыгравшего его, не было в прошедший вечер дома в гостинице, что Жучок действительно был там, потребовал водки, закуску и бутылку шампанского, угощал им
хозяина и
пьяный отвезен домой.
Пьяны все, и отец
пьяней многих, — он «
хозяин», и в это время он неистовствует, — мать спрятавшись, потому что муж «бьется»…
В
пьяном загуле, перешедшем уже в состояние умственного омрачения, офицеры не придали этому событию никакого особенного значения. Попортили картину — больше ничего. Не бог весть какого она мастера — не Рафаэлево произведение и огромных сумм стоить не может. Призовут завтра жида-хозяина, спросят его, сколько картина стоила, хорошенько с ним поторгуются и заплатят — и на том квит всему делу. Зато как было весело, сколько шутили и смеялись при всякой неудаче бросить вилку так метко, как бросал жонглер.